Патриотизм — это готовность убивать и быть убитым по самым тривиальным причинам.
Плохие философы могут иметь определенное влияние в обществе, хорошие — никогда.
Смысл философии в том, чтобы начать с самого очевидного, а закончить самым парадоксальным.
Когда монашек, которые моются, не снимая купальных халатов, спрашивают, зачем такие предосторожности, ведь их никто не видит, они отвечают: «А Боженька? Он-то все видит!».
Когда собеседник подчеркивает, что говорит правду, можете не сомневаться: он лжет.
Чем больше о нас говорят, тем больше хочется, чтобы о нас говорили. Приговоренному к смерти убийце разрешается прочесть в газетах отчет о судебном процессе, и он придет в ярость, если обнаружится, что какая-то газета уделила его делу недостаточно места… Политиков и литераторов это касается в той же мере.
Органическая жизнь, как известно, развивалась от одноклеточного организма до философа, и развитие это, как нас уверяют, безусловно прогрессивное. Плохо только, что уверяет нас в этом философ, а не одноклеточное.
Из беседы с ученым мужем я всякий раз делаю вывод, что счастье нам не дано; когда же говорю с садовником, то убеждаюсь в обратном.
Он (Антони Идеи) — не джентльмен: слишком хорошо одевается.
Предрассудки, которые принято именовать «политической философией», полезны, но при условии, что их не будут называть «философией».
В Америке каждый свято убежден в том, что выше него в социальной иерархии нет никого. Верно, но и ниже — тоже.