Жизнь ради познания есть, пожалуй, нечто безумное; и все же она есть признак веселого настроения. Человек, одержимый этой волей, выглядит столь же потешным образом, как слон, силящийся стоять на голове.
Заблистать через триста лет - моя жажда славы.
И истина требует, подобно всем женщинам, чтобы ее любовник стал ради нее лгуном, но не тщеславие ее требует этого, а ее жестокость.
Иной и не ведает, как он богат, покуда не узнает, какие богатые люди все еще обворовывают его.
Испытывал ли я когда-нибудь угрызения совести? Память моя хранит на этот счет молчание.
Каждая церковь - камень на могиле Богочеловека: ей непременно хочется, чтобы Он не воскрес снова.
Как только благоразумие говорит: "Не делай этого, это будет дурно истолковано", я всегда поступаю вопреки ему.
Когда благодарность многих к одному отбрасывает всякий стыд, возникает слава.
Когда спариваются скепсис и томление, возникает мистика.
Когда-нибудь все будет иметь свой конец - далекий день, которого я уже не увижу, - тогда откроют мои книги и у меня будут читатели. Я должен писать для них, для них я должен закончить мои основные идеи. Сейчас я не могу бороться - у меня нет даже противников.
Кому нет нужды в том, чтобы лгать, тот извлекает себе пользу из того, что он не лжет.